Росстат опубликовал данные о смертности в России за август 2021 года. Итог выглядит пугающе: избыточная смертность в августе оказалась лишь немногим ниже, чем в июле, на который пришелся пик «третьей волны» эпидемии коронавируса. В сентябре же во многих регионах начался новый подъем заболеваемости, пишет Медуза.

При этом ситуация, вероятно, даже хуже, чем была год назад: вице-премьер Татьяна Голикова рассказала, что этой осенью в России в три раза больше заболевших, чем осенью прошлой. Тогда, напомним, страну захлестнула самая мощная, вторая волна эпидемии, в результате чего с сентября по январь от COVID-19 умерли сотни тысяч граждан России. «Медуза» отвечает на главные вопросы о новой волне эпидемии.

Действительно ли этой осенью все будет намного хуже, чем прошлой? Когда это все закончится — и закончится ли вообще?

Правда ли, что в России сейчас в три раза больше больных коронавирусом, чем прошлой осенью?

Короткий ответ. Вероятно, это так, если говорить о России в целом. Однако причина не в том, что осенью число заболевших стало резко расти, а в том, что летняя волна во многих регионах не остановилась в августе; где-то она в конце лета только началась. 

Про сентябрь у нас пока нет надежных данных по большинству регионов: данные по госпитализациям (это довольно надежный индикатор) публикуют только несколько из них, а отчет Росстата о смертности появится только через месяц. Пока мы видим только то, что в традиционных эпицентрах эпидемии — Москве и Санкт-Петербурге — ситуация не хуже, чем была в 2020 году.

Судя по количеству госпитализированных, в двух столицах вспышка заболеваемости развивается примерно так же, как прошлой осенью (в Москве она началась на неделю раньше, чем год назад). 

Число заболевших в целом по стране выросло из-за того, что во многих других регионах все может быть намного хуже: мы это видим по данным о смертности за август, опубликованным Росстатом 8 октября. В целом по России август 2021 года в сравнении с 2020-м был очень тяжелым: избыточная смертность в августе 2021-го была в 4,5 раза больше, чем в августе 2020-го.

Ситуация в августе 2021 года была лишь немногим лучше июля, когда в Москве, Санкт-Петербурге и регионах Центральной России был пик «третьей волны», вызванной приходом в страну очень заразного варианта вируса дельта (в июле избыточная смертность по сравнению с трендом предыдущих лет, по подсчету демографа Дмитрия Кобака, составила 68 515 человек, а в августе — 65 467). То есть очередная осенняя вспышка заражений в России стартовала с очень высокой «базы».

 

 

Так это все-таки четвертая волна или продолжение третьей?

Короткий ответ. Смотря что называть «волной»: научного определения этого термина нет. Для большинства регионов России это продолжение роста заражений вариантом дельта, начавшееся еще летом. Главный вопрос — не как это назвать, а как долго продлится эта вспышка (год назад «волна» продолжалась до января).

Если считать «волной» любой быстрый рост числа заразившихся, госпитализированных и умерших, то мы наблюдаем «волну» во многих регионах России. Если же считать, что перед «волной» обязательно должен быть «провал» — существенное и продолжительное снижение числа заразившихся, — то под это определение большинство регионов России не подпадает: не было никакой (или почти никакой) паузы между «третьей волной», начавшейся летом с приходом в страну варианта дельта, и нынешней вспышкой.

В этом ее главное отличие от предыдущих «волн», которые начинались после продолжительного снижения численности заболевших. 

То, что вспышки в разных регионах России происходят не одновременно, было замечено и объяснено еще в прошлом году. Тогда вирус расходился по стране вместе с миграционными потоками: регионы центра страны, Центрального Поволжья и Кавказа получили вирус от земляков, вернувшихся из Москвы, регионы северо-запада — от тех, кто приехал из Санкт-Петербурга.

За Урал вирус попал чуть позже — вероятно, с участниками крупных строек и вахтовиками из других регионов.

Судя по всему, вариант дельта, захвативший Москву и Санкт-Петербург в конце мая — начале июня 2021 года, идет по стране теми же путями и с похожей скоростью. Как и год назад, он только к осени достиг регионов, которые мало связаны со столицами миграционными потоками.

Одновременно с этим в сентябре темпы распространения вируса вновь ускорились и в центре страны, который уже пострадал от дельты в летнюю волну. Этот всплеск может объясняться окончанием школьных и студенческих каникул и сезона отпусков.

При этом осенние «волны» этого и прошлого года существенно отличаются двумя обстоятельствами:

- Осенняя «волна» прошлого года была вызвана почти неизменным «диким» (близким к первоначальному) вариантом коронавируса (wild type). Теперь в России (как и почти во всем мире) доминирует вариант дельта, который намного заразнее «дикого». Это означает, что вирус теоретически может заразить намного больше людей, прежде чем эпидемия сойдет на нет (подробнее об этом — в следующей главе).

- Прошлой осенью регионы и города России были совсем или почти совсем беззащитны перед вирусом: переболевших даже в столицах было совсем мало, а вакцинацию провели только немногим добровольцам. Теперь в стране огромная прослойка людей, имеющих специфический иммунитет к вирусу: почти 50 миллионов привитых хотя бы одним компонентом вакцины и десятки миллионов переболевших. Наличие такой большой прослойки иммунных уменьшает возможности для распространения вируса — то есть частично заменяет собой карантин.

Главный вопрос — какой их этих двух факторов перевесит. От ответа зависит, повторится ли ситуация 2020 года — или же «защита» в виде прослойки иммунных остановит новую «волну».

В 2020 году осенняя «волна», вызванная менее заразным вариантом, ускоряясь, распространялась по стране до Нового года, сильно ударила по системе здравоохранения и привела к сотням тысяч смертей. 

Какова вероятность, что все будет так же плохо, как прошлой осенью и зимой?

Относительно короткий ответ. Понять, как далеко нам до конца эпидемии, теперь сложнее, чем когда бы то ни было. Вероятно, Россия (или, по крайней мере, некоторые регионы и города) близка к порогу коллективного иммунитета, после пересечения которого борьба с эпидемией станет намного проще, а жертв станет меньше. Но то, насколько близок этот порог, зависит от параметров, значение которых посчитано с большой неопределенностью. Более того, даже сама гипотеза о том, что Россия близка к порогу коллективного иммунитета из-за большого количества переболевших, может оказаться неверной. Тогда в стране в целом и в отдельных регионах, несмотря на все прошлые жертвы, все еще вероятны мощные и продолжительные вспышки. 

Концепция коллективного иммунитета на первый взгляд проста. В упрощенных эпидемиологических моделях предполагается, что после того, как доля членов популяции, получивших специфический иммунитет к патогену, превысит некий порог, у патогена просто не будет достаточно целей, чтобы его распространение росло по экспоненте.

С этого момента эпидемия пойдет на спад безо всяких карантинов: заражения не прекратятся одномоментно, но число заразившихся будет экспоненциально уменьшаться. 

В тех же моделях (смотрите, например, подробную статью про коллективный иммунитет для COVID-19) предлагается простая формула для определения высоты порога: доля получивших иммунитет = 1 − 1 ÷ R₀, где R₀ — число людей, которых в среднем мог бы заразить каждый заразный человек (в популяции, в которой нет людей с иммунитетом и нет ограничительных мер). Из определения R₀ следует, что это число зависит только от того, насколько эффективно вирус заражает людей, и от популяции, в которой он распространяется (например, от того, как часто в ней контактируют люди).

До распространения дельты и начала массовой вакцинации ученые могли (грубо) определить как долю получивших иммунитет, так и величину R₀ (для «дикого» варианта). Теперь значения обеих величин определить затруднительно.

Что касается R₀, то для «дикого» варианта вируса ее вычислили еще в начале эпидемии в Китае (разные оценки давали значения 2,5–3); это соответствовало высоте порога коллективного иммунитета в 60–66% членов популяции (если популяция похожа на китайскую провинцию Хубэй, где проводились расчеты). 

Для новых вариантов коронавируса прямые подсчеты невозможны: на Земле очень мало популяций, в которых вообще нет людей, не имеющих иммунитета к коронавирусу, и нет никаких (само)ограничительных мер. Для дельты есть только примерные оценки заразности по сравнению с «диким» вариантом. По этим прикидкам значение R₀ может составлять 6–7, что соответствует порогу коллективного иммунитета в 83–85%.

С долей переболевших в России все еще сложнее. Нужно учесть как тех, кто получил иммунитет после вакцинации, так и тех, кто приобрел его в результате заражения. На конец августа 2021 года доля последней группы составила 54–65% населения.

 

Как считали?

Казалось бы, к 54–65% получивших иммунитет в результате заражения можно просто прибавить число привитых (около 45 миллионов, получивших две дозы вакцины, или 30% от всего населения). Тогда получится, что в России уже минимум 84% имеют иммунитет к вирусу.

Кроме того, к этому результату нужно приплюсовать тех, кто переболел в сентябре и начале октября (судя по оперативным данным о смертях от коронавируса — обычно заниженным, — за последние 40 дней заразились еще несколько миллионов человек). А значит, мы не только приблизились к порогу коллективного иммунитета, но и перевалили через него. 

 

Но если порог коллективного иммунитета достигнут, то почему по всей стране снова быстро растет количество заражений? 

Дело в том, что просто складывать доли привитых и доли переболевших нельзя: они заведомо пересекаются. В США, например, где права переболевших не равны правам вакцинированных (например, переболевшие не имеют возможности посещать некоторые массовые мероприятия или работать в компаниях, проводящих политику тотальной вакцинации сотрудников), среди вакцинированных около трети переболевших ранее. 

В России формально права переболевших (почти) равны правам сделавших прививку. Однако, как мы знаем после изучения правительственной базы заразившихся коронавирусом, на основании которой выдают соответствующие электронные сертификаты, официально переболевшими считаются менее 10% реально инфицированных с начала эпидемии.

Остальные, чтобы получить QR-код, должны были вакцинироваться. В итоге, вероятно, группы вакцинированных и переболевших в России пересекаются на миллионы или даже десятки миллионов людей. И главное — никто не знает, насколько именно пересекаются, что исключает точный подсчет доли людей, имеющих иммунитет.

К этому нужно прибавить и другие неизвестные: часть привитых получила вакцины сомнительной или нулевой эффективности; сколько-то людей (снова — совсем неизвестно, сколько именно) предпочли купить справку о вакцинации вместо того, чтобы колоть реальную вакцину.

Наконец, даже хорошие вакцины не дают 100%-й защиты от заражения. Иными словами, из доли иммунных нужно вычесть тех, кого вакцины не защитят от заражения и тяжелого течения болезни. То же касается и иммунитета, приобретенного после заражения: он тоже защищает не идеально, что снова сокращает долю иммунных.

Видимо, последнее обстоятельство имеет важное значение: среди немногих стран, где в 2021 году возникла мощная осенняя «волна», при которой растет не только количество зараженных, но и смертность, сплошь страны Восточной и Юго-Восточной Европы. Тут Россия оказалась в компании Украины, Белоруссии, Молдавии, Болгарии, Сербии и Румынии и т. д. 

Что роднит эти страны (в эпидемиологическом смысле) кроме географической близости? Все они не справились с вакцинацией и находятся рядом (около сотого места) в рейтинге стран мира по доле вакцинированного населения; почти во всех этих странах доля полностью вакцинированных не достигает 40%. При этом почти все они — среди лидеров по доле заразившихся за время эпидемии (если оценивать по уровню избыточной смертности).

То есть в сумме доля имеющих иммунитет у них не меньше, а то и больше стран, которые вакцинировали 70% населения и более.

Вполне логично, что в этих странах вспышка заражений вызвала повышенную смертность, а в странах Западной Европы рост числа смертей невелик: там выше доля вакцинированных, вакцины лучше предотвращают смерти, нежели «естественный» иммунитет (то есть приобретенный после заражения). 

Странно другое: при схожей доле имеющих иммунитет в целом, рост заражений в странах Восточной и Юго-Восточной Европы в последние недели происходит намного быстрее, чем в Западной Европе. Это было бы возможно, если бы иммунитет, полученный в результате заражения, хуже бы предохранял от повторного инфицирования, чем прививки — от первого.

В принципе, в таком объяснении ничего невозможного нет: сейчас никто в мире точно не знает, как долго и насколько эффективно работает «естественный» иммунитет (об этом сейчас как раз идут научные споры). 

 

И что, никак нельзя разобраться во всех этих неизвестных?

Можно попробовать. Отложим пока в сторону концепцию порога коллективного иммунитета и подойдем к вопросу с другой стороны. Ниже мы приводим вариант расчета, из которого видно, что всего один показатель — эффективность «естественного» иммунитета против повторной инфекции среди пожилых людей — может далеко отодвинуть Россию от порога коллективного иммунитета.

Одно из главных (и самых крупных) исследований эффективности «естественного» иммунитета как раз показывает, что среди людей старше 65 лет предыдущее заражение только в половине (и даже чуть менее) случаев защищает от заражения повторного.

Подсчет потенциальных смертей в Москве

Вывод: даже несмотря на большое количество переболевших, эпидемия может продолжаться еще долго.

Полагаться на массовый иммунитет, приобретенный за счет заражения людей, не только неэтично, но и не практично: мы просто не знаем точно, как именно и как долго он работает.

Именно этой неопределенностью эпидемиологические власти США, например, объясняют отказ признавать права переболевших равными правам вакцинированных и требование, чтобы переболевшие все равно делали прививку. 

Тем временем в мэрии Москвы предполагают, что из-за «большого количества вакцинированных и переболевших с четвертой волной ковида удастся справиться легче, чем с предыдущими», а потому пока не вводят никаких ограничений.

 

Но когда-то это все закончится?

Короткого ответа нет. Есть противоположные точки зрения, и никто точно не знает.

Ни вакцинация, ни приобретение «естественного» иммунитета не позволят избавиться от вируса в глобальных масштабах; останутся страны, регионы и отдельные группы людей, которые не перейдут порог коллективного иммунитета. В этом случае, скорее всего, вирус станет эндемическим для человеческой популяции, то есть будет присутствовать в ней, но почти не будет вызывать опасных вспышек.

Дорога до этого относительно светлого будущего будет длинной: нужно будет продолжать кампании вакцинации, преодолевая сопротивление скептиков.

Про коллективный иммунитет вообще можно забыть, а сосредоточиться на вакцинации как можно большего числа людей, особенно пожилых. Если госпитализации и смерти будут почти исключены, то в мире с вирусом можно будет жить. Но ситуация может обостриться, если появятся штаммы вируса, способные преодолевать ранее полученный людьми (с помощью вакцинации или в результате заражения) иммунитет. Появление таких штаммов весьма вероятно в ближайшее время.

Всемирное доминирование дельты снижает вероятность глобального распространения вариантов, способных преодолевать ранее полученный иммунитет. Сама дельта не очень подходит для того, чтобы из нее получился убегающий от иммунитета вариант.

А ее агрессивность, не исключено, может как раз рано или поздно обеспечить коллективный иммунитет: грубо говоря, из-за способности вируса быстро распространяться в популяции почти все непривитые рано или поздно переболеют.

Читайте нас в  Telegram, Facebook, Instagram, Яндекс.Дзен, OK и ВК.

Свои вопросы, сообщения, видео и фото присылайте на Telegram, Whatsapp, Imo по номеру +992 93 792 42 45.