25 лет назад, 22 сентября 1998 года, неподалеку от своего дома, на улице Кирова был застрелен Отахон Латифи - легенда советской журналистики. Убийцу поймали, но вскоре этот человек погиб, как официально сообщалось - при попытке к бегству. Заказчики сентябрьского убийства неизвестны до сих пор…

Выпускник Ленинградского Госуниверситета, до самого развала СССР он был брендом советского Таджикистана. Потом стал брендом демократического Таджикистана. Но тот, кто упрекает многолетнего собкора «Комсомольской Правды», а затем газеты «Правда», а затем одного из лидеров таджикской демократической оппозиции в ренегатстве, ничего не понимают в том времени.

Искренними демократами тогда становились люди информированные. Искренний демократ Латифи был одним из самых информированных о советской власти людей. Формально, большую часть карьеры боролся с экологическими «перегибами».

С единомышленниками гонялся, в прямом, физическом смысле, за руководством «Средазирсовхозстроя», чтобы убедить их в идиотизме проводимого ими освоения «Голодной степи». Занимался умирающим Аралом.

Спас от уничтожения Вахшскую долину – советский Генплан в один год подготовил проект строительства в низовьях реки Вахш монструозной ГЭС, мощью превышающей Нурекскую. В результате, долину затопило бы искусственное море, а население долины отправилось бы осваивать Каршинскую узбекскую степь.

Латифи опубликовал материал, который убедил советский Совмин бросить все силы на завершение строительства Нурекской ГЭС. После, проект был захоронен.

А затем он «разобрался» с Рогунской ГЭС, выступив на стороне таджикской интеллигенции, протестовавшей против гигантомании строящегося объекта. В «Правде» появился очерк «Плотина», где он доказал необходимость серьезных корректив в проект ГЭС.  

Но распад страны встретил сумрачно.

Как вспоминал о нем его коллега по «Комсомолке» Борис Панкин, будущий министр иностранных дел СССР:

«Мы с ним были, пожалуй, одинаково негативно настроены по отношению к существовавшей системе, и, не формулируя это вслух, в равной степени работали на ее демонтаж. Мы с тобой Штирлицы, только без центра, - пошутил я однажды. Но, конечно, никогда демонтаж системы не подразумевал распада страны. Москва для Отахона, особенно в годы его работы в «Комсомолке», была вторым домом. И русский язык - как второй родной».

Находясь, в дни подавления путча во Львове, участвуя в журналистском сборе, выглядел нехорошо. Не особо пьющий, в те дни – взял и выпил. Об этом вспоминал один из его товарищей.  

Латифи говорил: «Что теперь будет у нас?».

«У нас» - потом была демократическое короткое лето, а потом лютая зима гражданской войны. Затем, видный демократ, успевший уже побывать заместителем председателя Совета министров, стал эмигрантом и председателем Координационного центра демократических сил в странах СНГ, заместителем руководителя делегации оппозиции на межтаджикских переговорах.

«Имя Отахона Латифи, человека, известного на всем постсоветском пространстве, сыграло не последнюю роль в том, чтобы стали возможны встречи лидеров Объединенной таджикской оппозиции (ОТО) с главами государств и правительств, и в признании ее как политической силы, - писал на страницах «АП» его коллега Саломиддин Мирзорахматов. – Но почему-то весьма влиятельные люди в той же Объединенной оппозиции ненавидели его». 

Отчего бы? Много рассуждал?

В 1998 году, он говорил ему же, Мирзорахматову, работая уже в Душанбе в комиссии по национальному примирению: «в этой Комиссии по национальному примирению есть люди из числа оппозиционеров, которые говорят: «Если мы придем к власти, то в первую очередь уничтожим таких, как Латифи».

 

Партийный арабакеш

Отахон Латифи родился в 1936 году в Пенджикенте и был единственным ребенком в семье. Он пошел в школу в 1943 году – тяжелое время Великой Отечественной войны, но отец забрал его с третьего класса и отдал в русскоязычную школу, поэтому ребенку пришлось заново учиться в первом.

Есть в его биографии интересная деталь: немногие знают, что Отахон был единственным школьником в СССР, которого приняли в партию - потому что он спас народное добро, предупредив население о сходе мощного селевого потока. Это было в далеком 1956 году. 

После окончания школы парень поступил в Ташкентский электротехнический техникум, но бросил учебу, так как не смог смириться с несправедливостью и вступил в конфликт с администрацией.

Вернувшись домой, он работал арабакешем в колхозе, а еще через год поступил на факультет журналистики Ленинградского университета, который считался самым престижным в стране.

 

Спаситель жизней

В годы работы журналистом он затронул темы, которые до него оставались в стороне от внимания общественности. 

Девушка, отданная в семейное рабство за калым. Ветеринар, который пошел против местных обычаев, не побоявшись вороватого директора совхоза. Секретарь райкома комсомола, собравший гарем для "старших товарищей". Почти каждая его публикация становилась сенсацией. А сколько еще сняли с газетной полосы бдительные цензоры - сотрудники Главлита.  

Один из примеров, который любят приводить его коллеги, это спасение от уничтожения Вахшской долины. Советский Генплан за один год подготовил проект строительства в низовьях реки Вахш гидроэлектростанции, мощностью, превышающей Нурекскую ГЭС.

В результате, долину затопило бы искусственное море, а население долины отправилось бы в степи Узбекистана или Туркменистана.

Латифи опубликовал материал, который убедил советский Совмин бросить все силы на завершение строительства Нурекской ГЭС. Проект был остановлен.

Но не только журналистикой ограничивался его многогранный талант.

Его перу принадлежат также отличные рассказы, новеллы и притчи, преисполненные тонких наблюдений и глубоких философских раздумий. Один из своих рассказов Латифи посвятил дардарцам, жителям высокогорного кишлака в верховьях Зеравшана, откуда происходят и его корни. Его книга "Белая осень" стала раритетом.

 

"Возмутитель спокойствия"

После окончания университета в 1963 году Латифи вернулся в Душанбе, работал редактором в издательстве «Ирфон», а затем - инструктором в ЦК комсомола республики.

Но тяга к журналистике не давала покоя молодому коммунисту, и он начал писать. Через некоторое время его взял на работу в газету «Комсомоли Тоджикистон» редактор Абдулло Зокиров.

Из воспоминаний коллег: 

Журналист Саломиддин Мирзорахматов пишет, что его материалы буквально раздражали некоторых, а очерк "Памир без эмоций" сделал его собкором "Комсомольской правды" по Таджикистану и Узбекистану, а затем и Средней Азии.

В 70-е за весомый вклад в строительство Нурекской ГЭС О.Латифи был награжден орденом «Знак Почета» и ему было присвоено звание «Почетный гражданин Нурека». 

Борис Панкин, советский и российский дипломат, журналист, министр иностранных дел СССР, вспоминает, что в бытность главным редактором "Комсомольской правды" он познакомился и подружился с Отахоном Латифи. 

"Он был возмутителем спокойствия, эдаким "ужасным ребенком", который нарушает правила игры, лезет, куда не надо и тем самым мешает отцам народа беспрепятственно творить свою волю, а то еще и "под монастырь подводит", - говорил он.

Писатель Мансур Суруш оценивает Латифи как умеющего глубоко "копать". Его побаивались, а некоторые обвиняли в отсутствии патриотизма.

"Он тяжело переживал это. Каждый критический материал стоил ему дополнительных седин", - отмечал Суруш.

Журналист Дустмухаммади Дуст встретился с Латифи в Москве и передал стопку писем от таджикских беженцев в Афганистане.

"Когда Латифи начал читать первое письмо, по его щекам потекли слезы, - рассказывает Дуст. - Когда он закончил читать все письма, его глаза загорелись от ярости, и он вдруг закричал на меня: "Я сто раз говорил вам, демократам, что от митингов не будет добрых последствий. Этот бедный народ просит меня помочь им. А что мы можем сейчас?!"

Журналист Юрий Киринициянов написал в воспоминаниях о том, как однажды во время очередного застолья Отахон Латифи  начал читать стихи, "да так, что мы забыли про запотевшие стаканы с терпким абхазским вином. Низами, Рудаки и Хайям заглянули к нам на огонек, надо было просто подвинуться за общим столом".

Профессор Абдунаби Сатторзода, который был рядом с Латифи во время действия Комиссии по национальному примирению, поделился воспоминаниями в прессе - в четвёртом раунде переговоров в Алма-Ате бывший президент Кыргызстана Аскар Акаев и Отахон Латифи сидели напротив друг друга. 

Акаев во время беседы, вспоминая свои студенческие годы, сказал Латифи, что еще с тех времен заочно знал его: "Я читал ваши статьи, многому научился и был воспитан на основе ваших работ". 

 

Латифи – миротворец

В 1989 году на закате перестроечного периода О.Латифи перешел на работу в правительство – стал заместителем председателя Совета министров республики.

Многие удивились его выбору, но, читая воспоминания об этом человеке, можно сразу понять - почему.

«Признаться, желания оставить журналистику у меня не было. Да и вначале я был категорически против административной деятельности. Но меня подкупило признание Каххора Махкамовича в том, что руководство республики на новом этапе ее развития стремится подобрать на руководящие посты кадры, способные и мыслить неординарно, и решения принимать нестандартные», - рассказывал он в интервью Х.Юсупову – корреспонденту газеты «Коммунист Таджикистана». 

Новый зампред курировал работу 32 министерств, ведомств, общественных организаций и официальных комиссий, четырех творческих союзов, работу молодежи и исполкомов местных советов. Он сетовал, что ему приходится заниматься бюрократической работой. Он сожалел, что теряет много времени на такие вещи, когда нужно действовать.

Латифи был из тех, кто будучи журналистом поднимал вопросы возрождения национальных традиций, а став управленцем – воплощал это в жизнь. Именно в таких случаях говорят, что слово с делом не расходится.

Возрождение Навруза, восстановление древних обычаев, строительство мечетей, проведение тематических культурных мероприятий на местах, а не в столице – это лишь маленький перечень того, что было сделано в те годы.

По словам доктора исторических наук, профессора Ибрагима Усманова, когда в правительстве обсуждался вопрос Конституции Таджикистана, именно Латифи боролся за то, чтобы закрепить в ней понятие «светское государство».

И даже в последующем, находясь «по ту строну баррикады» в Комиссии национального примирения, он не был против светского общества; «он и сам всю жизнь был светским человеком», как отмечает Усманов. 

В 90-е годы он возглавил фонд "Умед", стал руководителем Координационного центра демократических сил, который объединил все прогрессивные оппозиционные силы в ближнем зарубежье и инициировал проведение межтаджикских переговоров.

Разлуку с родиной он переживал тяжело. Поэтому, наверное, так активно включился в мирный процесс. Когда он прилетел в составе Комиссии национального примирения в Душанбе, говорят, он - единственный - поцеловал родную землю.

В Комиссии национального примирения Латифи год проработал председателем подкомиссии по юридическим вопросам.

Между тем, он отказался занять пост в правительстве, не желая принимать участие в дележе министерских портфелей.

​​​​​​​«Я уверен, несмотря на то, что руководители оппозиции ценили его высокий интеллект и нуждались в его советах, он среди них чувствовал себя чужим. В этом и заключалась трагедия Отахона Латифи», - считает Мансур Суруш.

 

…Ранним утром 22 сентября 1998 года, когда Латифи вышел на улицу из своего дома, он был убит тремя выстрелами в сердце. Убийцы были выявлены и понесли наказание, но заказчик до сих пор неизвестен. 

В 2000 году Отахон Латифи был посмертно награжден орденом «Шараф».

 

ДОСЬЕ "Азия-Плюс":

Трудовую деятельность начал в 1957 году колхозником

Окончил ЛГУ в 1963 году,  журналист.

Младший редактор издательства "Ирфон", литсотрудник газеты "Комсомолец Таджикистана", инструктор ЦК ЛКСМ Таджикистана, переводчик газеты "Комсомолец Таджикистана", литсотрудник газеты "Комсомоли Точикистон" (1963-67 гг.).

Собкор "Комсомольской правды" по Таджикистану, Узбекистану, спецкор по Средней Азии, заведующий таджикским отделением АПН (1967-73 гг.).

Собкор "Правды" по Таджикистану (1973-89 гг.);

Зампредседателя Совета министров Таджикистана (1989-весна 1991 гг.).

С 1991 - вновь в журналистике, собкор "Известий".

Председатель Союза журналистов Таджикистана (до 1993).

С 1993 года - председатель Координационного центра демократических сил Таджикистана в странах СНГ (Москва), заместитель руководителя делегации ОТО на межтаджикских переговорах.

В 1997 г. вернулся из эмиграции на родину (три года он прожил в Москве и два - в Тегеране).

Убит в Душанбе в сентябре 1998 года.