Директор Института Кавказа Александр Искандарян ответил на вопросы корреспондента «АП».

- У нас в СНГ годами у власти сидят одни и те же и не хотят уступать места молодым. Власть так сладка, что без нее жизнь не имеет смысла?

- От власти нигде и никто не хочет уходить. В некоторых странах политическая культура, структура и механизм, построена таким образом, что люди приходящие во власть, не могут в ней находиться долго. Люди не позволят. Там, где политическая культура другая, люди могут оставаться во власти десятилетиями или до конца своей жизни. Но политическая культура не рождается на пустом месте. Она сама по себе не появляется. До начала 20-века в Великобритании право голоса имели менее 10 процентов населения. Еще в 70-х годах прошлого века в Швейцарии не было права голосования у женщин.
Не так просто создать какую-то политическую традицию. У нас на территории бывшего СССР демократии не было никогда. Была царская империя, потом Советский Союз, и вот потом наступил период, когда прошли первые демократические выборы. Невозможно за этот короткий срок создать то, что на Западе создавалось за 800 лет. Для этого нужно время, но демократия сама не придет, к нему нужно стремиться.

Вот, мы видим, что в современном мире демократия на уровне слов уже победила. Почти нет лидеров, которые говорил бы, что демократия это плохо. Ни Назарбаев, ни Рахмон, ни Каримов, ни Туркменбаши, ни Бердымухаммедов, ни Бакиев и сейчас Роза Отунбаева, ведь никто из них султаном себя не объявил. Они говорят, что «народ меня очень любит и выбирает меня демократичным путем». На уровне слов авторитарные режимы не говорят, что они плевать хотели на демократию. Век то другой. У Хлодвига или Кромвеля ОБСЕ не было, не было Интернета. У нас это есть. И это будет приводить к каким то изменениям.
Политик хочет всего всегда и везде, но у него не будет возможностей.
Предположим, что в Бангладеше всегда все правители плохие, а в Люксембурге все хорошие. Это означает, что в 150 миллионом Бангладеше нет интеллигентных, развитых, нормальных, демократически мыслящих либералов? Ну, невозможно это. И в том Люксембурге нету хамов, негодяев, плохих коррумпированных людей? Но почему-то в Люксембурге они не становятся правителями, а в Бангладеше или в другом месте они становятся.
А почему? Да потому, что механизм так построен, что на современном Западе даже очень плохой человек, который становится президентом, систему не перевернет. Не сможет просто.
Мы двигаемся по этому пути. Я бы сказал, что Кавказ более успешен в этом вопросе, чем Центральная Азия. А есть страны успешнее нас. В Таджикистане, когда в 90-х годах люди хотели построить демократию за две недели, в результате оказались в хаосе и кошмаре гражданской войны. Люди, которые раньше не голосовали, не умеют договариваться. Они не умеют признавать поражения. Ведь демократия - это не только права большинства, но и меньшинства. Они радикалы. И это приводит к тем ужасам, которые были в Таджикистане тогда. Эту культуру надо выработать всем нам. В том числе армянам, грузинам. Кто-то более успешен, кто-то менее, но никакого высокомерия в этом нет.

- А кто, по-вашему, хороший политик?

- Хороший политик это тот, который чувствует чаяние общества, улавливает их. Он должен чувствовать потребности общества и на них как- то реагировать, пытаться что-то менять.
Но все-таки он имеет дело с реальностью. Он может очень нравится людям, но при этом последствия его действий могут быть ужасными. Популистских политиков мы знаем огромное количество, которые говорят людям, то, что им приятно услышать и за это их выбирают. Но мы также знаем и таких политиков, которые жестко шли против мнения толпы, но чего-то добивались. Вот поэтому нет, и не будет идеальных политиков.

- На одной из лекций вы говорили, зачем Саудовской Аравии демократия, она и без того живет хорошо. Сейчас упомянули, что если в США будет избираться даже плохой президент, он не сможет поменять механизм. А почему бы нам, странам бывшего СССР, не придумать некий свой механизм управления?

- Каждая страна вырабатывает свою систему. Демократия бывает разной. Например, демократия Испании кардинально отличается от демократии Германии, Швейцарии - от Великобритании и так далее.

В политологии есть такой термин, как петрократия, что означает «петро» - нефть, а «кратус» - править. У стран с серьезными запасами каких-то минеральных ресурсов, а в основном нефти, специфические режимы. Единственное исключение - это Норвегия. Все остальные они очень похожи. От России до Эмиратов. Когда у тебя наблюдаются ресурсы, которые без экономики приносят тебе деньги, не надо ничего делать, а просто контролировать, это влияет на политическую систему. Например, в Армении уже третий президент, а в Азербайджане султанат. Азербайджан в политическом смысле это не Кавказ, а это Центральная Азия. Там власть передана от отца к сыну. Почему? Потому, что там нефть. Можно ли из этой ловушки выйти? Не знаю. Невозможно Саудовскую Аравию сравнить с Ираном, например. СА - это монархия, без конституции, без парламента, с единоличным управлением. Иран - это страна, где происходят выборы и меняются лидеры. Соперники настоящие, а не какие-то марионетки. Ахмединежад на третий срок не собирается ведь. Но и Иран нельзя называть демократической страной наравне с западными странами. Знаете, политологи спорят на тему, что от демократии появляется богатство или богатые страны становятся демократичными. И те и другие оспаривают друг друга. Но то, что демократия на сегодняшний день - это тот способ, который позволяет управлять страной более успешно - это факт. Успешных стран среди демократических стран больше, чем неуспешных.

- А в каких сферах Таджикистан и Армения могут взаимодействовать?

- Армении с Таджикистаном сотрудничать очень трудно. По географическим причинам. По большому счету, наши страны похожи. Поэтому, нам дать друг другу особенно нечего. Страны, которые не похожи, им есть, что друг другу давать. Например, армянские персики ввозятся в парижские рестораны на самолетах по страшно высокой цене. Потому что нет во Франции таких персиков.

Похожим экономикам трудно сотрудничать. Мне кажется, что это плохо. Армяне и таджики - это такие этносы, которым очень легко друг друга понять. Мы очень долгое время принадлежали к одному и тому же великому Иранскому культурному миру, внутри которого мы можем найти какие-то точки для взаимодействия. И что это не отрабатывается и не делается, это я думаю упущения и армян и таджиков. Плохо, что у нас нет посольств, программ взаимодействия, тесных культурных связей.
Наши народы должны лучше знать друг друга. И то, что меня часто приглашают преподавать куда-то в Европу, а не в Душанбе, это плохо. Я был в Таджикистане в 90-х годах. Я долго занимался проблемами этой страны. Могу сказать одно - нигде в постсоветском пространстве воюющим сторонам не удалось договариваться так, как это было сделано в Таджикистане.

Досье "АП":

Александр Искандарян – политолог, директор и один из основателей Института Кавказа. В 2002 г. переехал из Москвы в Ереван, где возглавлял Московский центр кавказских исследований. В Институте Кавказа Александр Искандарян читает курсы кавказоведения и политических наук. Имеет многочисленные научные публикации в различных странах. Сфера его научных интересов – пост-тоталитарные трансформации, национальное строительство, этнополитические конфликты.